В свои 90 лет он помнит каждый залп легендарного оружия

Родившиеся в 1924 году  люди особые. По суровой военной статистике, в живых из них, семнадцатилетними встретившими войну, остались лишь три процента. Но он, как и его тогдашние ровесники, конечно же, не задумывался ни о каких «трех процентах», как и о шансах погибнуть или выжить. Он просто Родину защищал.

 Вслед за братьями

Родился и жил Григорий Иванович Ваганов в селе Бродокалмак. На одной улице проживали русские, украинцы, казаки, с западной стороны села — татары, с юга — эстонцы и латыши. Но все жили мирно, никогда меж собой не дрались — ни стар, ни млад. В тридцатых отцу сказали: «Вступай в колхоз!» Вагановы никогда не были кулаками — лишь своим трудолюбием укрепляли свое хозяйство. Да не все, видно, новой власти докажешь — забрали у Вагановых почти все самое дорогое: корову, 30 овечек, лошадь. А кормиться то надо: семеро ребятишек! На второй, чудом уцелевшей лошади, они и отправились за счастьем в Челябинск. Отец устроился на строительство ЧГРЭС. Старшие братья пошли учиться в энерготехникум. Вскоре вслед за ними туда же пошел учиться и Григорий.

В первые три года войны в Миассе в училище со столетней историей находилось эвакуированное из Москвы знаменитое Первое Гвардейское Краснознаменное артиллерийско-минометное училище имени Л. Б. Красина. Готовили в нем командиров для легендарных «катюш», совершенно секретных в то время реактивных установок, известных как БМ-13. Сюда то и поступил 17-летний Григорий.

Тут он познал всю суворовскую военную науку. До сих пор помнит, как штурмовали гору Моховую — сейчас тут, к слову, находится популярный курорт «Солнечная долина»…

После окончания училища ему предложили учиться дальше — на офицера. Но уже вовсю шла битва на Курской дуге — какая тут учеба! И он отчаянно стал рваться на фронт. Правда, для такой горячности была еще и особенная причина…

 Сам погибай, а «катюшу» выручай

…Вначале их, добровольцев, привезли в Москву, где в специальной учебной бригаде он доучивался. Из них потом сформировали расчеты. И уже через год после училища 18-летний командир «катюши» сержант Ваганов в боях за освобождение Киева отдал свою первую команду. С того момента залпы грозного оружия под его команды звучали до самого Берлина, всякий раз сопровождаемые строчкой из песни: «от Катюши передай привет». В его подчинении было пять человек. Все восемь орудийных расчетов входили в состав батареи. И вот что интересно: командовал этой батареей никто иной как Евгений Викторович Александров, будущий знаменитый архитектор, с именем которого связаны большинство памятников Челябинска. Именно с ним они организовали установку памятника «Катюша» возле Дворца культуры имени Колющенко. Но и это будет через десятки лет. А пока он просто мстил за брата…

Его расчет был интернациональным. Украинец Федя, грузин Амиран, еврей-наводчик Боря Кандель из Москвы. В 1944-м Федю и Амирана накрыло одним снарядом. Он их сложил в одну воронку, укрыл фанерой и сверху химическим карандашом подписал, кто здесь лежит. Вот такие эпизоды, когда ты теряешь своих товарищей, и были самыми страшными на войне.

Был у ракетных артиллеристов свой неписаный закон: «Сам погибай, а «катюшу» выручай». Для такой выручки они всегда возили с собой вместе со снарядами запасной бак с горючим и взрывчаткой. В случае опасности могли уничтожить секретное оружие, чтобы оно — не дай Бог! — не попало в руки врага. Данное друг другу слово держали крепко: как уж им это удалось, но до самого окончания войны ни разу рука фашиста даже не прикоснулась к стволу их славной «катюши»!

 Крестик от матери

А причина-то рваться на передовую у Григория была и вправду особая. Когда собирался на фронт, мать повесила ему на шею крестик. С ним он, комсомолец, прошел всю войну — и ни один бдительный политрук не заметил, как тщательно он скрывал в потайном кармане штанов этот дорогой оберег.

Уже после войны мама, увидя его живого, бросилась на шею, причитая:

— Вот видишь, сынок, а ты говоришь: Бога нет… Васю-то я не уберегла: не успела дать крестик. И где-то он сейчас, сердешный…

А на Василия, старшего брата, пришло извещение: «пропал без вести». И маму тотчас лишили всех привилегий — в том числе на топливо, и на другую бытовую помощь. Потому как это было сравнимо с тем, когда человек сдается в плен. А значит, мог стать предателем Родины… Но он-то, Гриша, уж как хорошо знал своего родного брата! Никогда и ни за что предателем он бы не стал. Вот и мстил за брата. И потому в те дни так рвался на фронт! Уже потом, через много лет после войны, выполняя материнский наказ свято чтить память о брате, он вместе с поисковиками отряда «Булат» отправился под Ленинград, откуда пришла последняя весточка от Василия. И там он все-таки разыскал по медальону то место, где героически погиб его родной брат. Останки солдата они перезахоронили в братской могиле…

Но это будет потом, потом… А сейчас нательный крестик согревал его. Он разговаривал с ним, словно с какой живой весточкой из родного дома… И как-то сама собой родилась сочиненная им же молитва, которую он, как завороженный, нет-нет, да и приговаривал про себя:

«Бог, ты все видишь, ты все знаешь, ты все слышишь! Меня мать дома ждет! Дай же мне силы! Убереги от всех болезней. Защити от вражеской пули!»

 Конфеты вместо табачка

— Позднее, уже на территории Польши, мы освобождали лагерь Освенцим, — вспоминает фронтовик. — Там мне приглянулась одна славная такая украинская дивчина, наверное, на год была меня помладше. Я сводил ее в магазин, приодел, мы с ней выпили польской самогонки бимбер. Но наш необычно начавшийся роман она быстро пресекла, сказав мне: «Потом тебе плохо будет…» Кто знает, быть может, больна была та дивчина…

Молитва ли, крестик ли, или то, что всю жизнь перед войной он был крепок и телом, и духом, но ни одна зараза не брала его! Да и не курил он никогда. Лишь однажды, еще в первом классе он втайне скрутил себе цыгарку, насыпал в нее табаку. А в табак-то отец нарочно подсыпал куриного помету! Ох, и выворачивало его наизнанку! Но зато так отец на всю жизнь отбил охоту браться за табачные дела! Да и на фронте только польза была от этого: его товарищам каждый день табачок выдают, а ему, заместо этого, как некурящему, конфеты да лишнюю банку тушенки!

Да и порода у них, должно быть, какая-то особая! Прабабушка его, например, знатной целительницей была — с помощью трав лечила всех своих односельчан! Готовила специальные отвары в бочке, в которую отправляла старых да захворавших. И вылезали все оттуда словно как в сказке омолодившиеся. И сама она прожила 106 лет! А дочь ее, бабушка Григория, 94 года.

Он, между прочим, и сам до сих пор в свои почти 90 лет исправно, по-солдатски каждый четверг ходит в бассейн и без устали проплывает по одному километру.

 Каша для немецких детей

        Ну а тогда, во время войны, приходилось и воду грязную пить, и на морозах стыть. Да и мало ли каких только невзгод не пережил он за все дни военного лихолетья! Но ведь ни разу не заболел! И не обозлился! А ведь сколько случаев было, когда у наших бойцов, насмотревшихся на фашистские злодеяния, не выдерживали нервы!

       — Это уже потом ко мне, как и ко многим другим, приходило осознание: мы же воюем не только за своих близких, но и за всю нашу страну, — вспоминает Григорий Иванович. — Хорошо помню, как в одном из сел мы увидели страшную картину: у стен одной из церквей возвышалась груда расстрелянных тел — стариков, женщин, детей… Всего мы насчитали 40 останков. И вот тут-то в нас проснулось совсем новое для нас чувство — ненависть…

       Да… Не выдерживали нервы то. Но ни он, ни его товарищи ни разу не отомстили фашистам так, как это те делали. Однажды, когда воевали уже на территории Германии, он забежал по нужде в один из разбомбленных домов. В углу жались друг к дружке испуганные немецкие дети — братик с сестренкой, Петер и Марта. С помощью несложной немецкой речи Григорий выяснил: их папу убили на фронте русские, мама погибла здесь же, в доме, от взрыва авиабомбы… Григорий отвел их к себе на полевую кухню, взял два котелка и сытно накормил. Командир батареи строго приказал:

       — Ваганов! Ты их привел, ты их и определи!

Григорий взял детей за руки и отвел в ближайший костел, заглянул в глаза настоятеля и убедился, что с детьми здесь ничего не случится.

Через 20 лет о таких случаях написал журнал «Огонек». Узнали об этом эпизоде и в Германии. Ему сразу же пришло более 20 писем от разных людей, которые утверждали, что это именно он, Григорий Ваганов, их тогда накормил. После этого с этими благодарными авторами писем еще долго переписывались его дети.

И очень радостно ему, старому солдату, от того, что не он один когда-то накормил тех, совсем незнакомых им немецких детей…

 фото Владлены Шваб