Без права на ошибку. Должно быть, про таких, как он, и говорят: последний из могикан, матерый человечище…
Знаете, что больше всего поражает в этом человеке? То, как он сумел во всю свою долгую жизнь себя сохранить, честность свою, совесть, любовь к людям! Сохранить веру в человеческое начало…
Знаете, что больше всего поражает в этом человеке? То, как он сумел во всю свою долгую жизнь себя сохранить, честность свою, совесть, любовь к людям! Сохранить веру в человеческое начало…
И по правильному принципу живет: никогда не желай плохого другому! И сам будь просто — ЧЕ-ЛО-ВЕ-КОМ!
Зовут его Абдулганей Абдулвалеевич Хашимов.
24 февраля ему исполнилось 70 лет.
Старт экстерном
Родом он из села Кунашак Челябинской области. Родился за год до окончания войны. Отец пришел инвалидом с фронта, где руку-то и потерял. Но все-таки работал, крестьянствовал — семью же надо кормить ! А в семье-то он, маленький Ганей, три сестры, да еще брат старший, как и отец, инвалид войны. Мать у них умерла от болезней еще в 1953 году, когда Ганею едва исполнилось 9 лет.
После 7 класса подался Ганей вместе с ребятами из села в Челябинск учиться в электрики. Выпускника училища отправили на завод имени Колющенко.
Увлекался он в ту пору журналистикой. Работая на заводе, окончил школу рабочей молодежи. Учился вечерами, писал стихи, рассказы, в газете печатался. И даже хотел на журфак поступать. Но на дворе был 1963 год. Его неожиданно вызвали в обком ВЛКСМ: комсомольцы должны служить в милиции! Подал документы в Свердловский юридический институт и — поступил! Правда, на заочное отделение. И вот его, 18-летнего парня, уже как студента-юриста, приняли на должность следователя в милицию родного Кунашака.
В то время он еще и понятия не имел, что такое следствие, Уголовный кодекс… А вот поди ж ты: иди и раскрывай убийства! На ходу приходилось всему учиться. А тут и армия подоспела…
На третий год его вычислили по личному делу: настоящий следователь у них служит! Тотчас приехал в их часть «покупатель», председатель Военного трибунала:
— Вас у меня трое претендентов на должность секретаря военного трибунала, — сказал гость. — Кто из вас лучше протокол судебного заседания напишет, тот и останется у меня.
Вышло так, что Ганей написал лучше. И оставили его служить в военном трибунале. В это время в Омске, где стоял их штаб ракетных войск, открылся филиал Свердловского юридического института. Получив разрешение, он с рвением взялся за учебу. Служил и учился заочно! Да что там: грыз эту науку! Невероятно, но за 9 месяцев службы в армии он успел сдать экстерном экзамены за три курса!
Такого грамотея после демобилизации, не раздумывая, взяли следователем в Аргаяшскую районную прокуратуру. Затем был десять лет прокурором Кунашакского района, руководителем отдела, следователем по особо важным делам Челябинской областной прокуратуры…
Из прокурора — в деканы
В 1991 году его пригласили в ЧелГУ. Как одному из трех кандидатов юридических наук в области предложили должность декана нового, юридического факультета.
— А где факультет-то? — спросил он.
— Вот он, на бумаге…
Разговор был в мае, а в сентябре уже должен быть набор.
Уж и пришлось ему тогда поездить по всему Союзу! Но все-таки удалось уговорить нескольких докторов и кандидатов юридических наук из Хабаровска, Свердловска и других городов. Однако все они нуждались в одном: в жилье. И пошел он тогда к председателю облсовета Петру Сумину: нужны квартиры! Сумин живо отозвался: продолжай, мол, искать людей, а с квартирами мы поможем! Будущий губернатор сдержал слово: в бюджете прописали статью: расходы на 11 квартир.
А конкурс уже подскочил к тому времени до 12 человек на место! Да и неудивительно: на всю область не было тогда еще ни одного юридического факультета! Смешно сказать, но кого только не принимали следователями в милицейские райотделы: геологов, дизайнеров…
На пятый год он дерзнул открыть на факультете собственную аспирантуру!
Еще через три года — неслыханное дело! — сумел пробить в Москве открытие у себя диссертационного совета! И уже в конце 1998 года на первом юрфаке области выпустили первых трех своих кандидатов юридических наук.
Убийство принцессы
В 1983 году его направили в Москву, в Главное следственное управление. Накануне его и здесь вычислили, узнав, что работает в глубинке «знатный следак», который сумел раскрыть несколько убийств, произошедших много лет назад.
А в Москву вызвали вот почему. На Кавказе была убита настоящая принцесса, приходившаяся племянницей президента Судана и дочерью руководителя министерства безопасности республики. Убийство произошло еще в прошлом году, но раскрыто так и не было. К тому времени уже вовсю шел мощный идеологический прессинг: мол, это дело рук КГБ…
Вопрос касался чести страны. Поэтому приказ Москвы был жестким: ехать в Пятигорск и во что бы то ни стало раскрыть дело!
Больше года поработал он бок о бок с полковниками из КГБ и МВД. Весь Кавказ объездили, месяца три в Чечне жили. В конце концов, он напал на след убийцы. Однако труп так и не удалось найти. Но косвенные доказательства он найти сумел . Дело представили в Верховный суд России. Убийцу осудили к высшей мере наказания — без предъявления трупа. Потом посольство Судана от имени Президента обратилось в Верховный суд: по всем мусульманским традициям, дескать, для захоронения нужен труп. Пришлось изменить высшую меру наказания на 15 лет с условием, что убийца выдаст тело убитой принцессы…
Но к тому времени челябинский следователь свою роль уже выполнил и снова вернулся в Челябинск несмотря на уговоры: жить в столице даже за два с лишним года так и не привык. Да и сама работа следователем по особо важным делам была такая, что дома бывал лишь редкими-редкими наездами. А ведь у него подрастали двое детей – школьников…
Цена честного имени
В 1971-м, когда он работал следователем, к нему пришел человек, отец троих детей. Сел напротив него, плачет и рассказывает:
— 17 лет прошло! Отсидел большой срок! Но за что? Обвинили в убийстве. Но ведь не убивал! Всем доказывал! А меня все же обвинили и посадили в тюрьму…
А дело было так. В 1954 году в одной из местных деревень была убита женщина — заколота напильником отточенным. Остались трое детей — семь, пять лет и два года. И обвинили этого парня. Были какие-то эпизоды в деле: кровь, дескать, на его гимнастерке совпала с кровью убитой… Но экспертиза была явно ложной, к тому же не доведена была до конца.
Что этот человек переживал в тюрьме — остается догадываться! Даже несколько раз повеситься хотел, да детей было жалко. Отсидел ни за что, вернулся в деревню, а там все ему в глаза: «Убийца!». И над детьми его все это время, ох, как издевались…
До этого молодой следователь раскрыл убийство пятилетней давности. Дело прогремело, писали даже в газетах.
И вот этот вышедший из тюрьмы человек, тоже надеясь на чудо, пришел именно к нему за помощью…
Через три месяца удалось найти истинных убийц, которых оказалось трое. Двое из них еще были живы. Один же, еще до суда, не выдержал и повесился. Другому суд присудил 10 лет. Восторжествовала, хотя и запоздалая, но все же справедливость. И снова про Хашимова написали в газете, с которой пришел к спасителю невинно осужденный. И снова плакал. И обнимал. И говорил сквозь слезы: у тебя, сынок, получилось… Я сейчас жить начал! Ты жизнь мою спас, душу спас, имя…
Встреча в ночном лесу
Удивительно, но у него никогда не было конфликтов с преступниками.
Однажды с ним произошел курьезный случай.
Был у него старенький жигуленок – «копейка», на котором он отправился на охоту. Отъехал от села километров семь, попал в болото. Дождь пошел, и застрял он — выехать было невозможно. До ближайшей дороги далече, а уж ночь близится. Что делать? Слышит: кто-то гонит скот в ночной выпас. Пошел на голос. Видит в темноте: верхом сидит мужик. Он ему: такое, мол, дело… застрял, помоги вырваться!
У скотника была веревка с собой, зацепил машину и лошадью своей подтянул. Так потихоньку и выехали.
Стал он благодарить спасителя. А тот в ответ:
— Да, что ты, Ганей Валеевич, не надо!
— Ты что, меня знаешь?
— Как не знать! Ты ж меня на четыре года посадил!
И стал припоминать: да, хулиганом был, да сам, мол, и виноват. Ты хоть и четыре года просил, а суд-то мне три года дал. Но я то и вправду был виноват… На все четыре виноват! А ты, говорит, просто по-человечески со мной обращался. Человек ты! И я на тебя не в обиде!
Юрист сродни врачу
— Юрист — профессия такая, что, наверное, сродни она с профессией врача: ошибаться никак нельзя! — об этом нередко он напоминает своим студентам. — Неумный, полуграмотный юрист – сродни еще ребенку, у которого в руках бритва. И такой горе-специалист может легко и на всю жизнь искалечить судьбу невинного человека. А, может, и наоборот случиться: из-за вашей, мол, невежественности преступники из-под носа уходят от наказания.
Бывший прокурор и следователь, а ныне кандидат юридических наук, заслуженный юрист России Абдулганей Хашимов уже 12 лет работает в Челябинском филиале Университета Российской академии образования, где заведует кафедрой Уголовного права и процесса. Сам он признается: в стенах этого вуза ему очень комфортно, коллектив здесь очень доброжелательный.
Да и сам университет, филиал которого находится в Челябинске, шутка ли — входит в первую пятерку в России!
— Мы профанацией не занимаемся, — уверенно говорит он. — И предъявляем к нашим студентам очень высокие требования. Я прямо говорю своим студентам на экзамене: «Вы, ребята, еще «сырые»… Такими выпускать вас рано!!»
А что? Разве вы не согласны? В учебе надо быть честным! Да и в жизни тоже…
Поделиться