О чем молчит кукла. Главный режиссер Челябинского кукольного театра рассказал, чему дети могут научить родителей после спектакля

Первая работа — роль в спектакле «Аистенок и пугало». В то время «Аистенков...» по всей стране ставилась тьма. Но спектакль Вольховского (как и возглавляемый им когда-то театр) стал особенным и живет на сцене уже 33 года…

От бунта к осмыслению

— Театры кукол сейчас на подъеме, — успокаивает Александр Борок, главный режиссер Челябинского кукольного театра.

От его слов как-то радостнее и спокойнее душе, относящейся к театрам с особой любовью. И все же далеко в прошлом эпоха расцвета кукольных театров «уральской зоны» — 70-80-е годы ушедшего века, когда театры кукол менялись и развивались с колоссальной скоростью. В прошлом и заявивший о себе тогда на всю страну проект Александра Борока и Сергея Плотова «Черный театр».

— Все возможно. Даже то, что сейчас откроется эта дверь и сюда зайдут инопланетяне. Но «Черный театр» как проект уже не возродится, — отвечает на мой следующий вопрос Александр Борок. — Каждый уже давно занимается своим делом.

Тогда, в середине 80-х, «Черный театр» появился как следствие внутреннего бунта его создателей. Но бунта, как говорит Александр Владимирович сегодня, «не злого — доброго».

— Мы начали заниматься этим, потому что нас не совсем устраивало то, что происходило на основной сцене в театре. Был период безвременья, и мы стали делать то, что нам интересно. Может быть, это и был протест, но на каком-то своем уровне, на котором мы тогда существовали, основанный на том багаже жизненного опыта, который мы накопили к тому моменту.

Сейчас совсем другое время. Другие театры, другие зрители. Но ведь другое не значит хуже. Оглядываться назад с грустью смысла нет. К тому же столько новых талантливых людей работают сегодня в кукольных театрах!

— Анна Викторова и ее авторский театр «Кукольный формат» в Санкт-Петербурге, Руслан Кудашов в Санкт-Петербургском Большом театре кукол, Борис Константинов в Театре кукол имени Образцова, — перечисляет Александр Борок хороших постановщиков, которые создают портрет российского кукольного театра. — Евгений Ибрагимов, но он живет в Чехии, в Россию приезжает только на отдельные проекты. Олег Жюгжда — у него свой кукольный театр в Гродно, но он и в России успевает работать. Александр Янушкевич еще один режиссер из Беларуси. Сейчас он художественный руководитель Брестского театра кукол.

Еще один показатель того, что дела у кукольников обстоят хорошо, — премия «Золотая маска». В последний раз на этот крупнейший театральный фестиваль было заявлено восемь спектаклей кукольных театров. Учитывая, что раньше их бывало три, ну максимум пять, это шаг вперед.

Прямая речь

— Кукольный театр ничем не отличается от «человеческого». Если говорить про мировой «человеческий», не кукольный, театр, то там часто стали появляться куклы. И наоборот, в театре кукол стало много живого актера. Он однажды вышел из-за ширмы, и загнать его обратно уже невозможно. Так что я бы не стал делить на кукольный и некукольный театр. Система едина. И это, конечно же, не система Станиславского. Это мы только говорим, что русский театр базируется на системе Станиславского. На самом деле мало кто знает, что это такое. И, мне кажется, если сегодня начать ею пользоваться в чистом виде, то окажется, что это невозможно. На самом деле у каждого режиссера — своя система.

— Кукла — это символ, метафора, то, что можно отстраненно увидеть. Сегодня необязательно, чтобы кукла иллюстрировала тот персонаж, которого она представляет. Кукла может быть и вспомогательным средством, и главенствующим персонажем. Для меня кукла главенствует. Хотя это зависит от конкретного спектакля и материала. Никаких ограничений в этом смысле нет. Чаще всего нечто новое и неизведанное случается как раз тогда, когда ты нарушаешь законы и правила. Не нарушая их, ты ничего нового не откроешь, не узнаешь и не создашь.

Одна любовь…

— Встречались ли вам ситуации, когда актер сливался с куклой настолько, что терял грань между реальностью и театром? Как в романе Дины Рубиной и одноименном фильме «Синдром Петрушки»?

— Фильм не смотрел и книгу не читал. Мне сложно воспринимать то, что о моей профессии пишет или рассказывает человек из другой сферы. Но в любом случае с таким я в жизни не сталкивался. Пожалуй, это уже что-то сродни болезненному состоянию, какая-то степень безумия. Как Билли Миллиган — человек, в котором одновременно проявлялись 24 разные личности. Кстати, относительно недавно вышедший фильм «Сплит», который рассказывает его историю,  очень плохой. Лучше книгу прочитать. Я по ней очень хочу сделать спектакль.

— Для вас есть разница — делать спектакли для детей и для взрослых?

— Нет, конечно. Нет разной аудитории. Есть разный материал. Аудитория здесь совсем ни при чем. Хотя когда-то я говорил, что детские кукольные спектакли я делаю для себя маленького, а взрослые — для своих ровесников, друзей. Если это совсем детский спектакль, то в том-то и интерес — сделать его так, чтобы родителям, которые привели своих детей, тоже было интересно. Вообще кукольные спектакли имеют несколько смысловых слоев. Дети считывают что-то свое, взрослые — свое. Потом они дополняют друг друга: взрослые объясняют ребенку то, что он не понял, переводят с русского на русский, а дети зачастую абсолютно спокойно считывают те вещи, которые взрослые не всегда понимают.

— Уместно ли поднимать в детских кукольных спектаклях темы конечности жизни, поиска смысла жизни? Такое дети считывают?

— Все уместно. И опять же все зависит от материала. Много литературного и драматургического материала, который вмещает в себя эти темы и вопросы. Ребенок должен знать всё. Не абсолютно всё, конечно. Но то, что он в данный момент сможет понять, то ему, значит, и нужно знать. Мы с Плотовым вообще начинали с детских страшилок, которые у Успенского собраны в одну книжку. Но мы не старались напугать ребенка, мы старались его рассмешить. И получился бестселлер. В Екатеринбурге спектакль шел много лет. Дети туда целенаправленно шли... Поэтому запретных тем нет. Но внутренне я должен понимать, о чем нельзя говорить, на чем лежит табу.

— В заключение мой любимый вопрос: как бы вы описали портрет кукольного театра по аналогии с человеческим портретом?

— Мне сложно представить одного человека... Их несколько. Это компания друзей, которые хорошо друг к другу относятся, умеют веселиться, но могут и погрустить, способны поддержать друг друга не только в сложную минуту, но и в минуту радости, что сложнее… Да, нас, конечно же, несколько. Мы все разные. Но есть у нас одна любовь — театр. Не театр кукол даже. Театр вообще.