Архитектура интеллекта. Каждый челябинец может написать гениальную книгу

А в чем могли убедиться участники фестиваля, так это в том, что приехавшие в Челябинск писатели вполне отвечали его названию — «Архитектура интеллекта». По крайней мере, один из них точно. И это был писатель-фантаст Дмитрий Емец.

Отец семерых детей и Тани Гроттер

Да-да, это тот самый Емец, из-под пера которого выходило суперпопулярное чтиво про Таню Гроттер (наш ответ Джоан Роулинг!). А еще Дмитрий подарил российскому подростку Мефодия Буслаева, Дракончика Пыхалку, Куклаваню, Властелина Пыли, Охотников за привидениями… Для Сретенского монастыря писатель-фантаст создал исторические портреты русских князей — Владимира, Дмитрия Донского, Александра Невского, Владимира Мономаха, Ярослава Мудрого, Андрея Боголюбского. Кандидат филологических наук. В 22 года стал самым молодым членом Союза писателей России. Сегодня писателю 43 года, он женат, у него семь детей.

Самотек никто не читает

— В жизни как бывает? Если вы боитесь отстать, то вы непременно сильно опережаете, — делится своими наблюдениями Дмитрий. — Мы в Москве жили и к маме приезжали из провинции много каких‑то подруг. И они, боясь отстать от московской жизни, прочитывали все романы, которые Москва читала только через два года. И такое я часто наблюдаю по сей день, когда провинциал ревностно спрашивает меня или другого москвича:

— А ты читал такого‑то?

При этом его самого в его родном селе никто не понимает…

А вообще сейчас такая интересная ситуация в литературе, когда ничто иное, как премия, собирает в фокусе людей, интересующихся одной какой‑то темой. Это единственный шанс попасть в литературу для всех новых писателей, приходящих в нее.

Сегодня все писатели, которые пришли в литературу в последние десять лет, это победители премии или литературных конкурсов. Других дорог в литературу сегодня практически нет. Сегодня никто не читает самотек. Что это? Самотек — это те книги, которые пришли в редакцию по электронной почте или по старинке, в папке. А что дальше? Нужно заплатить определенную сумму рецензенту, а редакция, понятное дело, делать этого не хочет. Зачем платить по пять тысяч, если из десятков рукописей попадется, может быть, лишь одна хорошая? И сами издательства работают в основном с теми, кто выдержал определенную конкуренцию в рамках литературной премии.

Поэтому начинающим писателям могу посоветовать только одно: участвуйте как можно больше в конкурсах, претендуйте на премии — это самый реальный маршрут!

Конечно, 95 процентов премий — это известные междусобойчики. Сегодня я получу эту премию, завтра — вы, послезавтра — снова я, а послепослезавтра — снова вы… И так до тех пор, пока люди не поймут, чего такая премия стоит… Так что премия премии рознь. Впрочем, в стране есть все-таки пять-шесть реально честных премий. Вот там и надо себя пробовать!

Социальные сети — гибель для писателя

— Социальные сети — это, наверное, тупик для писателя, — рассуждает Дмитрий. — С одной стороны, полезно, что можно в сетях поделиться какой‑то информацией. С другой стороны, если в это заигрываться, то такой путь завершится хорошим тупиком для писателя. Потому что сети отнимают силы, время и творческую энергию. Есть еще один хороший, точнее, плохой тупик для писателя — это публицистика. Да, это большое искушение, но вы при этом выпускаете из себя пар, который мог бы использоваться более ценным образом. Ну, представьте себе: в ваших руках туго надутый шарик, из которого вы время от времени выпускаете воздух. Шарик обмякает, и уже нет прежнего напряжения. И такое же ценное напряжение могло быть в вашей прозе.

Досье на 200 героев

— Когда молодой писатель попадает к молодому редактору — это просто жесть. Редактор начинает все заново переписывать. Чего он делать не должен. И что на деле?

У молодого писателя написано:

«Красивая девушка села в машину». Редактор исправляет: «Прекрасная леди погрузилась в такси». А смысл? Другая стилистика? А чем, собственно, второй вариант лучше первого? Да ничем!

Важно, чтобы писатель сам не потерял увлеченности, своего заряда. Для того чтобы читателю было тепло, писатель сам должен гореть своим замыслом, гореть с температурой… в тысячу градусов!

Для того чтобы придумывать какие‑нибудь новые миры, очень полезно бывает рисовать. Пусть даже если вы плохо рисуете! Вот представьте только: в вашей будущей книжке будет жить двести героев! Ну, просто невозможно запомнить цвет глаз у каждого из них, запомнить лицо героя, его привычки, любимые словечки… Поэтому очень важно иметь хотя бы краткое досье на каждого: как он выглядит, какого он роста, какие у него есть характерные фразы…

Лично общаясь с Достоевским

— Все, что мне нужно, я беру из книг, — признается Дмитрий. — Когда я читаю, скажем, Толстого или Достоевского, я получаю от них больше, чем от личного общения с ними. Если, конечно, такое вдруг было бы возможно…

Знаете, в детстве я просто страдал этаким «книжным алкоголизмом»: читал очень и очень много, в день так страниц по 300… Вообще бумажная книга — это нечто такое особенное, ее ничем нельзя заменить. Как‑то сложно полюбить электронную книгу. Мне вот важна книга как объект, который можно потрогать, полистать, поставить на полку. Вообще читать, наполнять себя информацией очень важно. Но информация — это не только то, что вещают с экранов телевизоров, о чем пишут в газетах, — это все сиюминутно. Читать надо больше именно книг! Если вы их мало читаете, вы себя обедняете.

Если ты хочешь стать настоящим писателем, ты должен сам много читать. Чтобы быть адекватным, образованным, глубоким человеком, нужно прочесть три тысячи книг. Как минимум!

Из старого багажа

— Читать надо много, иначе вы останетесь со старым багажом, — продолжает Дмитрий. — А что такое старый багаж? Это самая страшная мина для читателя. Например, в кино есть актер узкофокусный, который во всех фильмах играет только героев-любовников. У него свой джентльменский набор: пять улыбок, шесть фразочек, четыре положения тела — и он их все и всегда использует, поскольку точно знает: это работает. Для кино это, может быть, и допустимо. Но для литературы — это страшно. И так же, как и в кино, где бывают актеры сложные, драматические, от которых не знаешь, чего ожидать, так и в литературе бывают писатели, которые все время что‑то ищут. При этом ты же и что‑то неудачное находишь, и из тех же сотен найденных улыбок находишь лишь две-три солнечных, колоритных, а с остальными ваш читатель вынужден скучать.

— Вот вы спрашиваете про поэтов, — рассуждает Дмитрий. — Знаете, хороший поэт редко бывает хорошим прозаиком. А вот плохой поэт довольно часто бывает хорошим прозаиком. У меня мама поэтесса, и я знаю огромное количество поэтов. Поэт — это человек с повышенной, утрированной эмоциональностью. Если поэта толкнули в маршрутке или в очереди, ему нахамили: «Вас здесь не стояло!» — все! Для поэта это трагедия! Он рыдает! Приходит домой и пишет поэму о ненависти к человечеству! Мир в его глазах перевернулся! В частной жизни — это нередко просто невыносимые люди. Помните, как Анна Ахматова говорила про себя: «Я истеричка!»

Так вот: у плохих поэтов эмоциональность средневысокая — как раз именно такая, какая и нужна для прозы. Но, увы, сам человек это не всегда понимает. А объяснить ему это невозможно…

Напиши гениальную книгу!

— Я абсолютно уверен: каждый из нас может написать в жизни хотя бы одну гениальную книгу! — говорит Дмитрий. — И это будет история вашей жизни. Она уникальна по определению. Согласитесь: у каждого из нас есть свои друзья, свой двор, свои папа и мама, бабушки, которых больше нет ни у кого в мире!

Нужно просто искренне и жизнерадостно рассказать об этом! И тогда ваш материал станет бесценен. Вот, скажем, век 18‑й. Сегодня — чего уж тут скрывать! — мало кто читает Сумарокова или Тредиаковского. А вот дневник какой‑нибудь простой девушки, скажем, дочери купца, в котором она простодушно рассказывает о том, что происходило в ее повседневной жизни, — вот это как раз читается увлекательно!

Так что и вы со своим уникальным жизненным опытом можете стать автором одной, но очень интересной книги. Она будет неповторимой, а потому и гениальной!