Дети «английских шпионов»
Из небытия возвращаются тысячи имен великих страдальцев
Из небытия возвращаются тысячи имен великих страдальцев
В Челябинской области вышел четвертый том Книги Памяти жертв политических репрессий. Автором уникального проекта выступил 
магнитогорский историк и краевед Геннадий Васильев. На обложке каждого тома написано — «Это не должно повториться»…
Забытые земляки
Все началось с того, что в 1988 году директор магнитогорского педучилища, где он работал, попросил: ты, как историк, помоги, мол, ребятам — они хотят рассказать горожанам об осужденных по 58 й статье. Материал собирали в течение двух лет. Сами пострадавшие и дети репрессированных и расстрелянных выплескивали свои эмоции. Вспоминали. Большинство из них отсидели по 10-15 лет, не имели ни трудового стажа, ни трудовой книжки, пенсия соответственно маленькая. Потому то их объединили, чтобы они могли защищать свои права.
Он стал обращать внимание: у одного, другого, третьего биографии начинаются со слов «Родился в Кизильском районе…» Задумался: «я ведь сам кизильчанин!» В результате в 1995 году вышла брошюрка. В ней 360 фамилий. Это и была самая первая книга памяти жертв политических репрессий жителей Кизильского района, подобной книги, посвященной пострадавшим отдельно взятого сельского района, нет в России. Вышедшая в 2009 году «Книга памяти жертв политических репрессий» 1929–1953 годов охватывала уже восемь районов: Кизильский, Агаповский, Нагайбакский, Верхнеуральский, Брединский, Варненский, Карталинский, Нагайбакский и сам город Магнитогорск.
Бывшие политзеки после освобождения из концлагерей в 50-60 е годы собирались, вспоминали о былом. Они ему рассказывали: только в Кизильском районе они насчитывали порядка 700 человек осужденных и расстрелянных по 58 й статье. И когда сегодня его спрашивают: сколько всего пострадавших, он отвечает: считайте, мол, у каждого жена — уже 1400, трое-пятеро детей, еще умножайте! В начале 30-х годов только из Татарии в Челябинскую область было завезено 40 тысяч семей раскулаченных! Кроме этого — из Украины, Ивановской, Самарской, Воронежской, Ярославской и других областей. А вот сколько было раскулачено и выслано из самой Челябинской области, никто до сих пор сказать не может.
— Потом следующая волна пошла — раскулаченные, — рассказывает Геннадий Александрович. — Выяснилось, что в области никто этим вопросом не занимался. Время, обозначенное в книгах, — с 1929 по 1953 год, до смерти Сталина. Я начал писать в газеты, обращаться к пострадавшим и их родственникам, и начал получать отклики — письма, воспоминания, фотографии. Набралось на целую книгу памяти жертв политических репрессий. В его базе данных около 25 тысяч пострадавших по Магнитогорску и около 15 тысяч селян. Но он не знал тогда, что выйдет еще и второй, ну а тем более третий и четвертый том. Издал практически на свои деньги — занял у друзей, взял кредиты. Возмещение расходов на первую книгу заняли три года. Второй и третий тома пока не окупились, а вот с четвертым томом помогла городская администрация и предприниматели. Часть тиража пошла в городские и школьные библиотеки.
Громкие имена
Заново открывались многие громкие имена: Борис Ручьев, Михаил Люгарин — оба этих магнитогорских писателя баланду хлебали и концлагеря прошли. Практически все, кто был осужден, вычеркнуты из памяти. Франц Келешьян был вторым секретарем Магнитогорского горкома комсомола. Его исключили из всех списков и книг — забыт начисто! Как будто и не было человека!
— Особенность в том, что пострадавших по 58 й статье из числа партийных руководителей сегодня как то пытаются обелить, — говорит Геннадий Васильев. — А простых граждан? Бедняков, безграмотных, которые в жизни, кроме своей лошади, землянки, ничегошеньки не видели… И их называли английскими шпионами… Абсурд полный! И таких были сотни тысяч! Вот о них то как раз нужно вспомнить! Но как перестать быть «иванами, не помнящими родства», если отца расстреляли, мать припугнули: будешь добиваться правды — забудь о детях! Мать умирала, дети молчали, целая мера жизни семьи выпала! Внуки и правнуки уже не знают ни своих бабушек, ни прадедушек… Родословная прервалась!
Арба трупов
Зная зону не понаслышке, а он работает директором школы при исправительном учреждении, говорит своим ученикам-осужденным: вы, мол, находитесь еще в курортных условиях в отличие от ваших дедов и прадедов! Тех раскулачили и выбросили в Магнитогорск в поле — спецпоселок, бараки, огражденные колючей проволокой, за которую нельзя было выходить, — она охранялась. И они там жили! И умудрялись детей рожать! Провожали на работу своих мужей и братьев и каждый день как в последний раз. Потому что не уверены были, что они вернутся: травматизм, охраны труда никакой. Таскали на высокие домны на козелках кирпичи. А внизу стояла арба. Люди падали — разбивались. Арбу не вывозили, пока она не наполнится трупами. А арба большая была — за раз можно было увезти полсотни, а то и больше трупов… Это было и устрашение для тех, кто сам мог оказаться в ней: будь осторожен…
«Я политзек!»
Он помнит рассказы всех, с кем встречался. Отто Альфредович Ляуш рассказывал, что после очередной «посиделки» в редакции «Магнитогорский рабочий» ему хотелось выйти и закричать во весь голос: «Я политзек!» Он приехал в эти края добровольцем, строить Магнитогорск. В результате отсидел 14 лет. Его рассказ о том, как он выжил. В камере, где он сидел, было порядка 60 человек. Все дохлые, изможденные, усохшие. И они пять-семь трупов всегда придерживали под кроватями. Как только начинается проверка, они трупы вытаскивают, спинами их к стенке прижимают — посчитали по головам: 60! Баланду выдали на 60, разделили на всех, трупы — снова под кровать. И только когда уже шел сильный трупный запах, они выставляли покойничков. Это только один из способов выживания в концлагерях для политзаключенных, которых в те годы в стране было около 500.
Вслед за мужем…
Жительница Магнитогорска Агния Чечулина рассказала ему, как ее муж, Александр Самоделкин, работавший в 30 е руководителем горпищторга в Магнитогорске, был арестован. У них была двухлетняя дочка. Она попыталась узнать, за что взяли мужа, но услышала в ответ: «Гнида! За врага народа хлопочешь»?! Ее тут же арестовали. Беременную на восьмом месяце страшно пытали — сутками не давали спать, обнаженной привязывали руками к потолку. А когда у нее начались схватки, бросили в камере одну и ушли. Роды она принимала сама у себя. Сердобольные сокамерницы нарвали ей тряпок. А уже на другой день с ребенком на руках и двухлетней девочкой ее выгнали на мороз. И она побрела, едва живая, в сторону Верхнеуральска. Босая, по снегу, шла несколько километров. Пока дошла до города, новорожденная умерла. Вскоре умерла и двухлетняя малышка. После таких чудовищных испытаний она уже не смогла стать матерью.
Правил голод…
Статья, по которой сидели герои книг Васильева, называлась просто: 58 УК РСФСР. За ней стояли английские шпионы, диверсанты, саботажники, те, кто высказывался против органов советской власти, партийных руководителей… Механизм попадания за колючую проволоку был прост: за полпуда муки человек мог написать донос на соседа — завтра его уже арестуют. Да что полпуда! За колоски, собранные после уборки урожая… Но он не думал о том, что завтра могут прийти за ним.
Или другая пища для размышлений. Бугульминский район Татарии, деревня Огородниково, состоящая из одних Ярыгиных. 18 были раскулачены и высланы в Магнитогорск, 22 — в Тюменскую область, полтора десятка — в Свердловскую область. Что осталось от деревни? И кто будет кормить нас? И таких деревень — тысячи и тысячи. Вот вам откуда голод 1930-1934 годов… В Книгах Памяти много фактов людоедства в Челябинской области того времени. В одном из районов «3 марта был обнаружен труп замершего мужчины и положен в сарай при сельсовете. Из сарая труп был похищен местным жителем (фамилия зачеркнута), который вместе со своей семьей употреблял его в пищу. Не съеденная часть трупа на хате…»
Его часто спрашивают: зачем ты пишешь о женах и детях? Они то не пострадали! И он им отвечает: больше повезло тем, кого расстреляли на второй день после ареста. Жену и детей врага народа обязательно выселяли из дома. На школьной линейке с груди таких детей срывали пионерский галстук или комсомольский значок — только потому, что их отца вчера арестовали. Самих детей сверстники нередко закидывали камнями, забивали до смерти: «Родину не любишь?!» Для таких детей все было в последнюю очередь. Перед ними закрывались двери техникумов и вузов. Они на всю жизнь оставались изгоями общества! И десятки лет ходили с опущенной головой…
Ожившие имена
Это первая такая книга в стране — Книга Памяти, которая «оживлена» документами, фотографиями, а главное воспоминаниями современников и ту память, которую передавали из поколения в поколение. Уже готовится пятый том, в который на сегодняшний день уже включено более двух тысяч фамилий. В ней впервые объединены и осужденные по 58 й статье, их жены и дети, которые по закону признаны пострадавшими от политических репрессий и реабилитированы, и раскулаченные семьи…
Многие называют ее книгой мертвых. Он с этим категорически не согласен. Он эту книгу оживил — фотографиями, документами, воспоминаниями очевидцев, которые передаются из уст в уста.
В ЧИПКРО его книги рекомендованы в качестве справочного пособия для внеклассной и внешкольной работы школьников. К сожалению, в школьных учебниках по истории и краеведению этой темы нет. Что говорить о репрессиях, если на тему Великой Отечественной войны выделено всего четыре часа. А на обложке каждого тома написано — «Это не должно повториться»…
PS: По всем интересующим вопросам вы можете напрямую связаться с автором проекта по телефону: 8 (3519) 285884; 8-903-0903-275; или на е mail: repressii mag@mail.ru
Читайте также:
И сказал тракторам: «Поехали!»
Поделиться
