И все же не забыт. От отца у нее оставалось только письмо со стихами из армейской газеты

С Валентиной Дмитриевной Пунько я знакома давно. Она педагог, долгое время работала в челябинской школе № 21. Сейчас, как говорят, на заслуженном отдыхе. Недавно позвонила и поделилась мыслями: «Скоро День Победы. Вот все говорят, что никто не забыт, а мне не дает эта история покоя…».

Застава Баитова

«Когда приехала из Курганской области в Челябинск — я учитель, мне поначалу дали общежитие, — вспоминает Валентина Дмитриевна. — Моей соседкой по комнате была тоже молодая девушка Людмила Баитова или просто Люся. Я знала, что росла Люся в детском доме. В войну погиб ее отец, а потом мать и дочку эвакуировали на Урал. Так они попали в Свердловскую область. А вскоре не стало и матери. Несмотря на детство без родителей, Людмила была очень хорошо воспитана, она была интеллигентным, интересным и очень порядочным человеком, красивой женщиной. Мы продолжали дружить, и когда разъехались, регулярно встречались.

У Люси не было ничего, что напоминало бы ей о прошлой жизни — семья Баитовых жила на Украине, — кроме единственного письма от отца Семена Баитова, которого в числе самых первых призвали на защиту Отечества. Она часто перечитывала его. Семен написал его жене и в 1943 году. И прислал стихи, которые были напечатаны в армейской газете «За Родину!» 31 марта 1943 года. Люся их знала наизусть. Она все хотела узнать, где и как погиб отец. Начались поиски. Оказалось, что на границе западной Украины в одной из наших войсковых частей существует «Застава Баитова», названная в честь ее отца-героя, который здесь погиб. Она написала туда письмо и вскоре пограничники пригласили ее приехать. И она поехала на заставу, где ее очень хорошо приняли.

Письмо любимой

Всю жизнь Людмила мечтала о собственной семье, а главное,  о собственном жилье. Она работала секретарем в прокуратуре, затем ушла в ЖКХ, где и получила, наконец, однокомнатную квартиру. Она ее очень любила, ведь по сути дитя войны, она его никогда не имела дома, хотя и помнила первые годы жизни, когда жила с любящими родителями. Так случилось, что гнезда своего она не свила, я была последней, кого она видела в жизни: она умерла на моих глазах. С детства у Люси была сердечная недостаточность. Она хотела, чтобы я обязательно что‑то взяла на память о ней. Так у меня оказались стихи, которые были ее семейной реликвией. Ни Людмила, ни я не знаем их автора, но они согревали воина в жестокой обстановке войны, напоминали бойцу Семену Баитову о жене».

Вот они:

Письмо любимой

Ты, родная, где‑то на Урале, по тебе я, милая, тужу.
Возле вербы, где с тобой гуляли, я сейчас с винтовкою лежу.
Дорогие, близкие картины! В них вся зрелость юности моей,
В вербу бьют, пошаркивая, мины, обрубая прядь ее ветвей.
День и ночь кровавые мерзавцы шлют в меня смертельную беду,
Я клянусь, что насмерть буду драться, но с родного места не сойду.
Я клянусь! И ты должна поверить, как в любовь, как в преданность мою
Не уйдут презренные злодеи от расплаты в нынешнем бою.
Будет день, и он настанет скоро, мы очистим от врагов страну.
Эту веру и любовь, и город, я тебе, любимая, верну.

— Мне хотелось, —  говорит Валентина Дмитриевна, напомнить людям, что был такой боец Семен Баитов, который отдал жизнь за будущее потомков. Не осталось никого из семьи, кто поминал бы 9 мая погибшего пограничника. Нет, скорее всего, и заставы Баитова на Украине в связи с последними событиями. Вместо его дочери теперь, пока живу, буду помнить об этом человеке я. Но никто не должен оставаться забытым.