Ком в горле. Челябинские врачи спасли пациентку от голодной смерти

Мучительный спазм

Проблемы с пищеводом у Ларисы С. начались в 2015 году — сухая пища вдруг стала с трудом проходить в желудок. Врач назначил медикаментозное лечение, но на этом все не закончилось. Через два года уже любая твердая пища в буквальном смысле вставала комом в горле. Приходилось обходиться бульонами, а главным помощником на кухне стал блендер. О том, чтобы сходить в кафе или хотя бы просто съесть бутерброд, запивая кофе, удобно расположившись в кресле перед телевизором, и речи не было — есть приходилось стоя. За 4 месяца Лариса похудела на 8 кг.

Врачи поставили диагноз — ахалази́я ка́рдии, или стойкий спазм нижнего пищеводного сфинктера. Причины этой патологии до сих пор неясны. Раньше, когда ахалази́я пищевода была прерогативой молодых людей и излишне эмоциональных женщин, все списывали на чрезмерные физические и психологические нагрузки, стресс, депрессию. Теперь все чаще среди этой категории пациентов появляются люди в возрасте, которые (как, например, Лариса С.) отрицают наличие стрессовых факторов.

Суть заболевания пояснил заведующий хирургическим отделением № 2 ЧОКБ, врач-хирург высшей категории Антон Ефремов:

— Пищевод — это мышечный орган. Если он напрягается, то перекрывает собственный просвет. Человек пытается поесть, а пища застаивается в пищеводе, чего быть не должно. В какой‑то момент наступает некоторое расслабление, и еда проходит, но все это сопровождается болевым синдромом. Поэтому, конечно, люди больше не получают удовольствия от приемов пищи и испытывают массу проблем, в том числе значительную потерю веса.

Ежегодно в ЧОКБ обращается примерно 20 человек с таким диагнозом. С каждым годом их становится все больше. Медикаментозное лечение, как правило, неэффективно. Остаются только хирургические методы.



Проход открыт!

Раньше для решения подобной проблемы обращались к эндоскопической кардиодилатации — расширяли нижний пищеводный сфинктер механическим путем — баллоном, в который под давлением нагнетается воздух или вода. Этот паллиативный метод не позволял добиться излечения. Он только временно (на срок от 3 месяцев до полутора лет) облегчал страдания пациента. Потом кошмар начинался снова.

Второй путь — лапароскопическая операция — рассечение пищевода через внешний разрез живота, что, естественно, представляет опасность для жизни больного, требует более длительной и трудной реабилитации.
Наконец, третий способ — та самая эндоскопическая кардиомиотомия. Раньше сделать ее можно было только в нескольких специализированных клиниках в Москве и Санкт-Петербурге. Теперь медицинская помощь такого рода доступна и в Челябинской области.

— Операция выполняется под наркозом без каких‑либо разрезов снаружи, — объясняет врач-эндоскопист высшей категории отделения эндоскопии диагностического центра ЧОКБ Александр Васильев. — Пациент не испытывает никаких неприятных ощущений. Через рот ему вводят эндоскопический инструмент и с его помощью формируют туннель между слоями пищевода. Затем мы разрезаем спазмированные мышечные волокна, создавая нормальный просвет для беспрепятственного прохождения пищи в желудок.

К сложной операции в ЧОКБ готовились год: обучали своих специалистов, приглашали врачей из других регионов для проведения мастер-классов, приобрели необходимое для операции оборудование.

— К нему, в том числе, относятся эндоскопические ножи, — добавляет заведующая отделением эндоскопии, главный внештатный специалист по эндоскопии минздрава Челябинской области Елена Олевская. — Ими же работают большие хирурги, но в данном случае эти ножи превращены в инструменты, которые можно провести через канал эндоскопа и работать на отдалении.

Важный нюанс

Еще одним условием успешного проведения операции стала совместная работа врачей-эндоскопистов и хирургов. Взаимодействие специалистов двух отделений ЧОКБ позволяет избежать неприятных последствий и снижает риски для пациента.

— В одиночку эндоскописты не возьмутся за такую операцию, — отмечает Антон Ефремов. — Толщина стенки пищевода — от силы 4 мм, и в ней нужно найти слой, где одна часть, в виде слизистой, останется живой, а вторая, в виде мышцы, рассечется, и при этом не выйти ни в брюшную полость, ни в грудную клетку. Это ювелирная работа. Мы, хирурги, знаем, что могут сделать эндоскописты, а они, в свою очередь, понимают, что мы рядом. Поэтому, если вдруг во время операции что‑то пойдет не так, проблему можно будет быстро разрешить.

После первого рассечения пищевода диагноз у пациента не снимается, так как заболевание может вернуться снова. На этот случай во время процедуры врач-эндоскопист оставляет некоторое количество собственных тканей пищевода, чтобы в будущем, при необходимости, помочь пациенту таким же образом еще раз.

Сейчас, когда новая методика освоена, решаются вопросы по маршрутизации. В ближайшее будущее операция будет поставлена на поток.